- Послушайте, мистер… - Фабиан как и всегда довольно быстро начал терять контроль над своими эмоциями и от негромкого шепота перешел к раздраженному шипению. - Я дам вам десять галеонов – это все, что у меня есть, понимаете? Но мне очень-очень-очень нужно это зелье!
- А кому не нужен «Феликс Фелицис», малец? – усмехнулся старый волшебник и воровато осмотрелся. – Но десять галеонов… ты, верно, шутишь? Да, я в этом же баре найду себе десяток желающих, готовых заплатить вдове больше.
- Ох, мерлинова борода… - сквозь зубы процедил гриффиндорец и принялся шарить по карманам в надежде отрыть среди их богатого содержимого ну хоть что-нибудь ценное. Через минуту своих отчаянных поисков он нехотя выудил из кармана брюк старые отцовские позолоченные часы и припечатал их к столешнице барной стойки.
Этот вредный старикашка в причудливой шляпе с видом искушенного коллекционера осмотрел часы, а затем небрежно швырнул их на колени Фабиану.
- Зачем мне нужна эта дешевка?
- Вы издеваетесь?! Это фамильная ценность! У самого Игнациуса Пруэтта были точно такие же! Самая дорогая вещь, которая  у меня есть, - в голос возмутился юноша, привлекая к своей персоне взгляды остальных присутствующих бара «Барсучья нора».
Старикашка противно рассмеялся и замахал руками:
- Всё, давай проваливай! Ничем не могу помочь, малыш.
- Знаете, сэр… - Пруэтт неторопливо поднялся на ноги. – Да пошли вы ко всем соплохвостам!!

С такими словами гриффиндорец еще раз обмотал конец болтающегося шарфа вокруг шеи и раздраженно зашагал по направлению к выходу. Оказавшись на крыльце забегаловки, Фабиану понадобилось еще какое-то время, чтобы придти в себя и обругать этого жмота всеми ругательствами, какие только он успел выучить за пятнадцать лет своей жизни. Отчаянно вышагивая вдоль узкой улочки, Пруэтт злился на самого себя за то, что не смог убедить того продать зелье. Он должен был сделать все возможное, но как всегда эмоции взяли над Фабианом верх, и теперь весь его гениальный план полетел ко всем чертям.  Только когда гриффиндорец проходил мимо магазинчика «Все для квиддича», зарываясь носом в форменный шарф и засовывая озябшие руки поглубже   в карманы от дико холодного ноябрьского ветра, он заметил подозрительно  синее небо над головой, затянутое угрюмыми облаками. Толпы учеников Хогвартса уже не прилипали носами к витринам тех или иных магазинов, и почти везде горели уличные фонари, что заставило юношу насторожиться...

Фабиан замедлил шаг и подозрительно вскинул бровь. Стоп. А сколько, собственно, время?  Он достал из кармана часы и, открыв их, не поверил своим глазам. Ошарашенно захлопнул часы, потом снова лихорадочно открыл  и убедился в том, что зрение его не подводило. Минутная стрелка стремительно подбиралась к тридцати трем минутам девятого, в то время как в школу он должен был вернуться еще до ужина! Пробежавшись по всем магазинам, куда он и его однокурсники обычно любили заходить в подобные вылазки, Фабиан с ужасом обнаружил, что большинство из них и вовсе уже закрыто. И во время этих его поисков ни одно из знакомых или хотя бы малознакомых лиц не попалось ему на глаза. Засидевшись с тем старикашкой он совсем потерял счет времени, а, главное, никто о нем и не спохватился. Ах, ну да… собственно, разве кто-то должен был? В Хогсмид он добрался почти раньше всех, да еще и без своего верного спутника – Гидеона, и многие, кажется, вообще не заметили его присутствия или отсутствия.  И теперь нужно было придумать способ вернуться в школу, чтобы Филч его не поймал и не повел к декану или, того хуже, к Дамблдору, у которого за последний месяц Фабиан Пруэтт был уже трижды. Под честное слово не нарушать школьные правила, он был отпущен и наказан лишь символической исправительной работой в виде уборки листьев во дворе школы. И, если в добродушие и всепрощение душки-директора еще верилось, то вот у Минервы МакГонагалл подобные добродетели вряд ли были выражены столь же ярко… Чем Фабиану будет чревато четвертое попадание к ней на ковер за каких-то три недели, узнавать на практике почему-то не хотелось… Однако что же делать? Каким таким загадочным образом ему проникнуть в школу, оставаясь незамеченным? Да, и возможно ли это в столь поздний час? Решение нужно было принимать незамедлительно, ибо чувствительность в раскрасневшихся пальцах уже начала потихоньку пропадать.